В промозглый ветреный день 20 октября 1982 года в «Лужниках» в матче 1/16 финала розыгрыша Кубка УЕФА московский «Спартак» встречался с голландским «Харлемом». Температура упала тогда до отметки минус десять. Но игрался последний матч международного сезона, и продано было около десяти тысяч билетов.
Чтобы легче было решать проблему с обеспечением порядка, администрация «Лужников» решила, что все зрители вполне могут разместиться на одной трибуне — трибуне С. Собрали молодежь в отдельные секторы, а потом оцепили их двойным милицейским кольцом. И, более того, открыли лишь один выход.
Сама игра запомнилась большим количеством нереализованных голевых моментов со стороны команды «красно-белых». Счет со средненькой командой из Нидерландов до последних минут был 1-0 в пользу «Спартака».
Люди, досадуя, стали покидать трибуны после полутора часов на десятиградусном морозе. За двадцать секунд до финального свистка москвич Швецов забил второй мяч в ворота гостей. По трибунам прокатилась бурная волна радости.
Те, кто не вовремя покинул трибуны, захотели узнать, что произошло, и рефлекторно повернули назад. А сверху в тоннель продолжали проталкиваться все новые и новые люди. В итоге, два неуправляемых потока встретились на той самой злополучной узкой лестнице… Кто терял равновесие, прощались с жизнью практически через несколько секунд — толпа просто их затаптывала. Не выдержали даже бетонные перила, после чего люди с большой высоты стали падать на голый бетон. В толпе наряду с живыми долго находились уже задавленные и задохнувшиеся…
По официальной версии следствия, погибло 66 футбольных зрителей. По неофициальной же информации, которая долгие годы находилась под грифом «совершенно секретно», в тот день лишились жизни около 340 человек.
На следующий день о случившемся рассказала только «Вечерняя Москва». Да и то вскользь: «Вчера в Лужниках после окончания футбольного матча произошел несчастный случай. Среди болельщиков имеются пострадавшие».
По чьему-то безжалостному указанию родители смогли похоронить своих детей (а большинству погибших было до 30 лет) лишь на четырнадцатый день. По словам несчастных отцов и матерей, гробы с телами разрешено было по пути на кладбище завезти домой. Ровно на сорок минут — не больше. Попрощаться в присутствии милиционеров.
Единственное, что позволили сделать самим родителям, — выбрать кладбища, кроме Новодевичьего, Троекуровского и Новокунцевского.
Заведующий Троекуровским кладбищем города Москвы вспоминал позже, как всех руководителей кладбищ собирали на следующий день после трагедии. По его словам, на 12.00 21 октября скончалось 102 человека. Но в больницах оставалось еще много тяжелораненых, так что цифра погибших, по прогнозам, должна была намного увеличиться. В спецтресте, куда входили все кладбища Москвы, было введено чрезвычайное положение, объявили операцию «Стадион».
Был и суд, который представил главным виновником случившегося коменданта Большой спортивной арены Юрия Панчихина. Он проработал до этого черного дня в своей должности два с половиной месяца.
с трудом ему определили меру наказания в полтора года исправительных работ.
Дела тогдашних руководителей стадиона «Лужники» (Лыжина, Кокрышева, Корягина) были выведены в отдельное судопроизводство и завершились ничем. Чиновники отделались легким испугом.
Действия сотрудников милиции вообще никакой оценки не получили.
Самое страшное заключалось в том, что за несколько лет до этой трагедии в Москве уже была подобная ситуация, также скрытая от народа: во Дворце спорта «Сокольники» в 1976 году. На хоккейном матче между советскими и канадскими юниорами большинство выходов закрыли. Возникла давка, из-за нее погибли несколько десятков человек. И вот этот ужас повторился…